Стихи :)

[olyga@13]

Я иду под дождем
Мокрая по колено.
Я иду от друзей,
Счааастлива безмерно!

А на небе луна
Выглянула, стесняясь.
Я на улице одна
Радостно улыбаюсь.

Незнакомый таксист
Весело мне сигналит.
Представляю себе,
За кого он меня принимает!

Мне монеток не жаль,
Вмиг домой доставишь.
Только счастья ты мне,
Этим не прибавишь.

Завтра буду стирать
Джинсы от бензина.
А сегодня-плевать,
Я иду красиво!!!!=))
+++++++++++++++++++++++++++++++++

Бывает так...бывает по-другому.
А мысль-команда в мозг,
И он глаза настроит.

Но тот, кто грань мирских законов перейдет,
Увидит новый мир,
Другой логический подход.

А гениальность в том и состоит:
Увидев новый мир-
Его реальность оценить.

Хотя....и здесь есть маааленький нюанс:
В веках останется лишь тот,
Кто людям ту картинку передаст.=))

[beaver]

Source of the post
Виктор Гунн,
(Степанов)
1962-02.05.2014

Светлая память.

Поэты, к сожалению, есть и на одной стороне, и на другой.
Вот - с другой стороны. [url=https://www.facebook.com/alexei.tsvetkov/po...152194101084646]https://www.facebook.com/alexei.tsvetkov/po...152194101084646[/url]

[Dredd]

Каламбур о философской истине

Что-то душу мне тревожит,
Что-то из глубин сознанья,
Что-то мудрое, большое,
Что способно всю науку

Замесить на новых дрожжах
Истины и пониманья...
Не пойму только - про шо я.
Подскажите - что за штука?

[Anik]

Source of the post
Каламбур о философской истине

Что-то душу мне тревожит,
Что-то из глубин сознанья,
Что-то мудрое, большое,
Что способно всю науку

Замесить на новых дрожжах
Истины и пониманья...
Не пойму только - про шо я.
Подскажите - что за штука?

Что-то душу мне тревожит,
что-то из глубин сознанья.
Может кто-то мне поможет
рзрешить мои терзанья?

Так и хочется изложить
что-то мудрое большое,
но, не знаю как продолжить
не пойму ещё - про шо я.

Замесю на новых дрожжах
брагу, вот такая штука!
Выпью и исчезнет дрожка.
Вот и вся наука.

[omega]

Н. А. Некрасов


Я сегодня так грустно настроен,
Так устал от мучительных дум,
Так глубоко, глубоко спокоен
Мой истерзанный пыткою ум, -

Что недуг, моё сердце гнетущий,
Как-то горько меня веселит,-
Встречу смерти, грозящей, идущей,
Сам пошёл бы... Но сон освежит -

Завтра встану и выбегу жадно
Встречу первому солнца лучу:
Вся душа встрепенётся отрадно,
И мучительно жить захочу!

А недуг, сокрушающий силы,
Будет так же и завтра томить
И о близости тёмной могилы
Так же внятно душе говорить...

[Dawa1]

Мне кажется, нам было бы с тобой
Так нежно, так остро, так нестерпимо.
Не оттого ль в строптивости тупой,
Не откликаясь, ты проходишь мимо?

И лучше так! Пускай же хлынет мгла,
И ночь разверзнется еще бездонней, —
А то я умереть бы не могла:
Я жизнь пила бы из твоих ладоней!

Какие б сны нам снились наяву,
Какою музыкой бы нас качало —
Как лодочку качает у причала!..
Но полно. Проходи. Я не зову.
(София Парнок)

[omega]

Владимир Диксон

Холодный путь, холодная равнина –
Преддверье родины, родная сторона:
Тяжёл и радостен холодный путь и длинный,
Медлительна и горестна весна.

Вот ветер с родины, и с ветром вьются птицы,
И сладок слов родимых перезвон;
Моя душа в плену своём томится:
Мне десять лет угрюмый снится сон.

Я видел мир; во всех скитался странах;
Я говорил на многих языках;
Я был один, как трезвый в своре пьяных;
Душевной гибели я ведал долгий страх.

И на заре, когда молчали люди,
Я видел ангела, сошедшего на миг;
Неверующим говорил о чуде,
И был один, как меж детей – старик.

И вот стою пред родиной суровой,
Как грешный люд стоит пред алтарём:
– Растерянный, к причастью не готовый –
Пронзённый ночью, оглушённый днём.

И снова – путь, бегущая дорога,
Чужая даль, глухая сторона.
Подай любви и правды, ради Бога,
Мне, грешному, грядущая весна.

1928 г.

[omega]

Владимир Высоцкий

Я спокоен - Он мне всё поведал.
“Не таись”, - велел. И я скажу.
Кто меня обидел или предал -
Покарает тот, кому служу.
Не знаю как - ножом ли под ребро,
Или сгорит их дом и всё добро,
Или сместят, сомнут, лишат свободы...
Когда - опять не знаю, - через годы
Или теперь, а может быть - уже...
Судьбу не обойти на вираже
И на кривой на вашей не объехать,
Напропалую тоже не протечь.
А я? Я - что! Спокоен я, по мне - хоть
Побей вас камни, град или картечь.

1978

Мне скулы от досады сводит:
Мне кажется который год,
Что там, где я, - там жизнь проходит,
А там, где нет меня, - идёт.

А дальше — больше, - каждый день я
Стал слышать злые голоса:
“Где ты — там только наважденье,
Где нет тебя — всё чудеса.

Ты только ждёшь и догоняешь,
Врёшь и боишься не успеть,
Смеёшься меньше ты и, знаешь,
Ты стал разучиваться петь!

Как дым твои ресурсы тают,
И сам швыряешь всё подряд, -
Зачем? Где ты — там не летают,
А там, где нет тебя, - парят”.

Я верю крику, вою, лаю,
Но всё-таки, друзей любя,
Дразнить врагов я не кончаю,
С собой в побеге от себя.

Живу, не ожидаю чуда,
Но пухнут жилы от стыда, -
Я каждый раз хочу отсюда
Сбежать куда-нибудь туда…

Хоть всё пропой, протарабань я,
Хоть всем хоть голым покажись –
Пустое всё, - здесь – прозябанье,
А где-то там – такая жизнь!..

Фартило мне, Земля вертелась,
И, взявши пары три белья,
Я – шасть! – и там. Но вмиг хотелось
Назад, откуда прибыл я.

1979

[Anik]

Хорошие стихи, мне понравилось!

[omega]

1

Моя душа, я помню, с детских лет
Чудесного искала. Я любил
Все обольщенья света, но не свет,
В котором я минутами лишь жил;
И те мгновенья были мук полны,
И населял таинственные сны
Я этими мгновеньями. Но сон,
Как мир, не мог быть ими омрачён.

2

Как часто силой мысли в краткий час
Я жил века и жизнию иной,
И о земле позабывал. Не раз,
Встревоженный печальною мечтой,
Я плакал; но все образы мои,
Предметы мнимой злобы иль любви,
Не походили на существ земных.
О нет! всё было ад иль небо в них.

3

Холодной буквой трудно объяснить
Боренье дум. Нет звуков у людей
Довольно сильных, чтоб изобразить
Желание блаженства. Пыл страстей
Возвышенных я чувствую, но слов
Не нахожу и в этот миг готов
Пожертвовать собой, чтоб как-нибудь
Хоть тень их перелить в другую грудь.

4

Известность, слава, что они?— а есть
У них над мною власть; и мне они
Велят себе на жертву всё принесть,
И я влачу мучительные дни
Без цели, оклеветан, одинок;
Но верю им!— неведомый пророк
Мне обещал бессмертье, и, живой,
Я смерти отдал всё, что дар земной.

5

Но для небесного могилы нет.
Когда я буду прах, мои мечты,
Хоть не поймёт их, удивлённый свет
Благословит; и ты, мой ангел, ты
Со мною не умрёшь: моя любовь
Тебя отдаст бессмертной жизни вновь;
С моим названьем станут повторять
Твоё: на что им мёртвых разлучать?

6

К погибшим люди справедливы; сын
Боготворит, что проклинал отец.
Чтоб в этом убедиться, до седин
Дожить не нужно. Есть всему конец;
Немного долголетней человек
Цветка; в сравненье с вечностью их век
Равно ничтожен. Пережить одна
Душа лишь колыбель свою должна.

7

Так и её созданья. Иногда,
На берегу реки, один, забыт,
Я наблюдал, как быстрая вода
Синея, гнётся в волны, как шипит
Над ними пена белой полосой;
И я глядел, и мыслию иной
Я не был занят, и пустынный шум
Рассеивал толпу глубоких дум.

8

Тут был я счастлив... О, когда б я мог
Забыть, что незабвенно! женский взор!
Причину стольких слёз, безумств, тревог!
Другой владеет ею с давних пор,
И я другую с нежностью люблю,
Хочу любить,— и небеса молю
О новых муках; но в груди моей
Всё жив печальный призрак прежних дней.

9

Никто не дорожит мной на земле,
И сам себе я в тягость, как другим;
Тоска блуждает на моём челе.
Я холоден и горд; и даже злым
Толпе кажуся; но ужель она
Проникнуть дерзко в сердце мне должна?
Зачем ей знать, что в нём заключено?
Огонь иль сумрак там — ей всё равно.

10

Темна проходит туча в небесах,
И в ней таится пламень роковой;
Он, вырываясь, обращает в прах
Всё, что ни встретит. С дивной быстротой
Блеснёт, и снова в облаке укрыт;
И кто его источник объяснит,
И кто заглянет в недра облаков?
Зачем? они исчезнут без следов.

11

Грядущее тревожит грудь мою.
Как жизнь я кончу, где душа моя
Блуждать осуждена, в каком краю
Любезные предметы встречу я?
Но кто меня любил, кто голос мой
Услышит и узнает? И с тоской
Я вижу, что любить, как я,— порок,
И вижу, я слабей любить не мог.

12

Не верят в мире многие любви
И тем счастливы; для иных она
Желанье, порождённое в крови,
Расстройство мозга иль виденье сна.
Я не могу любовь определить,
Но это страсть сильнейшая!— любить
Необходимость мне; и я любил
Всем напряжением душевных сил.

13

И отучить не мог меня обман;
Пустое сердце ныло без страстей,
И в глубине моих сердечных ран
Жила любовь, богиня юных дней;
Так в трещине развалин иногда
Берёза вырастает молода
И зелена, и взоры веселит,
И украшает сумрачный гранит.

14

И о судьбе её чужой пришлец
Жалеет. Беззащитно предана
Порыву бурь и зною, наконец
Увянет преждевременно она;
Но с корнем не исторгнет никогда
Мою берёзу вихрь: она тверда;
Так лишь в разбитом сердце может страсть
Иметь неограниченную власть.

15

Под ношей бытия не устаёт
И не хладеет гордая душа;
Судьба её так скоро не убьёт,
А лишь взбунтует; мщением дыша
Против непобедимой, много зла
Она свершить готова, хоть могла
Составить счастье тысячи людей:
С такой душой ты бог или злодей...

16

Как нравились всегда пустыни мне.
Люблю я ветер меж нагих холмов,
И коршуна в небесной вышине,
И на равнине тени облаков.
Ярма не знает резвый здесь табун,
И кровожадный тешится летун
Под синевой, и облако степей
Свободней как-то мчится и светлей.

17

И мысль о вечности, как великан,
Ум человека поражает вдруг,
Когда степей безбрежный океан
Синеет пред глазами; каждый звук
Гармонии вселенной, каждый час
Страданья или радости для нас
Становится понятен, и себе
Отчет мы можем дать в своей судьбе.

18

Кто посещал вершины диких гор
В тот свежий час, когда садится день,
На западе светило видит взор
И на востоке близкой ночи тень,
Внизу туман, уступы и кусты,
Кругом всё горы чудной высоты,
Как после бури облака, стоят,
И странные верхи в лучах горят.

19

И сердце полно, полно прежних лет,
И сильно бьётся; пылкая мечта
Приводит в жизнь минувшего скелет,
И в нём почти всё та же красота.
Так любим мы глядеть на свой портрет,
Хоть с нами в нём уж сходства больше нет,
Хоть на холсте хранится блеск очей,
Погаснувших от время и страстей.

20

Что на земле прекрасней пирамид
Природы, этих гордых снежных гор?
Не переменит их надменный вид
Ничто: ни слава царств, ни их позор;
О рёбра их дробятся тёмных туч
Толпы, и молний обвивает луч
Вершины скал; ничто не вредно им.
Кто близ небес, тот не сражён земным.

21

Печален степи вид, где без препон,
Волнуя лишь серебряный ковыль,
Скитается летучий аквилон
И пред собой свободно гонит пыль;
И где кругом, как зорко ни смотри,
Встречает взгляд берёзы две иль три,
Которые под синеватой мглой
Чернеют вечером в дали пустой.


22

Так жизнь скучна, когда боренья нет.
В минувшее проникнув, различить
В ней мало дел мы можем, в цвете лет
Она души не будет веселить.
Мне нужно действовать, я каждый день
Бессмертным сделать бы желал, как тень
Великого героя, и понять
Я не могу, что значит отдыхать.

23

Всегда кипит и зреет что-нибудь
В моем уме. Желанье и тоска
Тревожат беспрестанно эту грудь.
Но что ж? Мне жизнь всё как-то коротка
И всё боюсь, что не успею я
Свершить чего-то!— Жажда бытия
Во мне сильней страданий роковых,
Хотя я презираю жизнь других.

24

Есть время — леденеет быстрый ум;
Есть сумерки души, когда предмет
Желаний мрачен: усыпленье дум;
Меж радостью и горем полусвет;
Душа сама собою стеснена,
Жизнь ненавистна, но и смерть страшна,
Находишь корень мук в себе самом,
И небо обвинить нельзя ни в чём.

25

Я к состоянью этому привык,
Но ясно выразить его б не мог
Ни ангельский, ни демонский язык:
Они таких не ведают тревог,
В одном всё чисто, а в другом всё зло.
Лишь в человеке встретиться могло
Священное с порочным. Все его
Мученья происходят оттого.

26

Никто не получал, чего хотел
И что любил, и если даже тот,
Кому счастливый небом дан удел,
В уме своем минувшее пройдет,
Увидит он, что мог счастливей быть,
Когда бы не умела отравить
Судьба его надежды. Но волна
Ко брегу возвратиться не сильна.

27

Когда, гонима бурей роковой,
Шипит и мчится с пеною своей,
Она всё помнит тот залив родной,
Где пенилась в приютах камышей,
И, может быть, она опять придёт
В другой залив, но там уж не найдёт
Себе покоя: кто в морях блуждал,
Тот не заснет в тени прибрежных скал.

28

Я предузнал мой жребий, мой конец,
И грусти ранняя на мне печать;
И как я мучусь, знает лишь Творец;
Но равнодушный мир не должен знать.
И не забыт умру я. Смерть моя
Ужасна будет; чуждые края
Ей удивятся, а в родной стране
Все проклянут и память обо мне.

29

Всё. Нет, не всё: созданье есть одно,
Способное любить — хоть не меня;
До этих пор не верит мне оно,
Однако сердце, полное огня,
Не увлечётся мненьем, и моё
Пророчество припомнит ум её,
И взор, теперь весёлый и живой,
Напрасной отуманится слезой.

30

Кровавая меня могила ждёт,
Могила без молитв и без креста,
На диком берегу ревущих вод
И под туманным небом; пустота
Кругом. Лишь чужестранец молодой,
Невольным сожаленьем, и молвой,
И любопытством приведён сюда,
Сидеть на камне станет иногда

31

И скажет: отчего не понял свет
Великого, и как он не нашёл
Себе друзей, и как любви привет
К нему надежду снова не привёл?
Он был её достоин. И печаль
Его встревожит, он посмотрит вдаль,
Увидит облака с лазурью волн,
И белый парус, и бегучий чёлн,

32

И мой курган!— любимые мечты
Мои подобны этим. Сладость есть
Во всём, что не сбылось,— есть красоты
В таких картинах; только перенесть
Их на бумагу трудно: мысль сильна,
Когда размером слов не стеснена,
Когда свободна, как игра детей,
Как арфы звук в молчании ночей!

11 июня 1831

М. Ю. Лермонтов