Стихи :)
Добавлено: 21 авг 2016, 20:20
За гранью смертельного круга.
Когда придёт мне в жизни срок, уйти из жизни этой.
Я на последнем издыханье пойду прощаться на луга.
Пройдусь между цветущих буйством трав, меж веток краснотала.
И тальниковый мне камыш в последний раз помашет.
К-берёзки у дома рукой прикоснусь до гроздей калины красной.
А запах стожка из сенца лугового с последним я вздохом с собой заберу.
И души всех трав, что в стоге том лежали с моею душою отправятся в путь.
В последний иль новый о том не гадаю, ведь знаю я точно, что вместе со мной.
Трава луговая, цветок полевой колокольчик, душится лесная.
Пройдут по погосту к могиле сырой и здесь у последней черты гробовой.
Все души становятся равны бедняк и богач, судья и палач.
Христианин, мусульманин, буддист и иудей, все равные между собою.
Вдруг дробь барабана, то комья земли меня засыпать начали.
И с каждым ударом всё толще земля, всё дальше от вас отдаляюся я.
Последний ком готов мой дом, померкли все звуки живые.
Вокруг сплошная темнота и гробовая тишина и мысли внеземные.
Могильный свой холмик полоть запрещу,
пускай зарастает сырая земля крапивою да лебедою.
Мой крестик могильный обнимет трава, как будто бы я,
сам своею рукой, сквозь крестик до них прикоснулся.
А в день поминовенья в день сороковой, могилку укроет опавшей листвой.
То слезы природы скорбят надомной, опавши листья природы родной.
Последний листочек с берёзки сорвет, последней слезинкою лист упадёт.
Душа закружится, как падущий лист листвой шелохнется и взмоется ввысь.
И больше не плачьте некто надомной, душа моя в небе, где вечный покой.
Здесь небо лазурью сияет всегда и день не сменяет здесь ночь никогда.
А купол небесный как будто венец начищиным золотом светит нам здесь.
И свет его яркий не слепит глаза, то свет благодатный он греет сердца.
Здесь райски пущи, а в самой гуще, меж речкой молочной и виной.
Хрустальный чертог на олимпе стоит, на троне златом, что седалищем истины кличут.
Восседает Отец наш небесный всеобщий господь, гончар молодец.
И двацатьчетыре лика святых денно и нощно.
славу и почесть гончару воздают и алилуя при этом поют.
А из престола владыки небес громы гремят и молнии блещут.
Он крутит баз устали свой круг гончара на круге гончарном вселенная вся.
И как на ладони пред ним всё и вся, игольное ушко подстать верблюда.
И все что на круге гончарном лежит от ока его ничего не сокрыть.
Без воли его муравей не чихнёт и волос не с чьей головы не падёт.
Теперь же я знаю, какой наш господь за гранью смертельного круга.
Он тот, кто сотворил опору под ногами и синий океан над нашими челами.
О каждой вещи сущий, господь наш вездесущей,
Он в каждом из нас в каждом сердце он есть, господь всепрощающ все любящий он.
А разум его не имеет придела, искусство лепить не имеет границ.
В мгновение ока на круге вселенном слепил море звёзд без числа и границ.
Душа моя в небе, а что на земле с могилкою стало моею.
Погост деревенский в сосновом лесу, богатых надгробий здесь нету.
Трескучие морозы деревья, в седине, мерцающие звёзды в холодной вышине.
То вьюга разозлится, колючий снег метёт, то вдруг угомонится, безмолвие найдет.
И лишь большие хлопья бесшумно и легко, ложатся на могилку что вьюгой замело.
Зимою мой крестик укроют снега, весною дожди умоют.
Он в скорости станет таким же, как я простою землёй сырою.
И лет через сто, а может и больше, одинокий странник,
в пыли придорожной мой прах сапогом растоптает.
А тело моё давно уже прах пылинками в космосе шает.
Душа же напротив светла и чиста вне времени прибывает.
Когда придёт мне в жизни срок, уйти из жизни этой.
Я на последнем издыханье пойду прощаться на луга.
Пройдусь между цветущих буйством трав, меж веток краснотала.
И тальниковый мне камыш в последний раз помашет.
К-берёзки у дома рукой прикоснусь до гроздей калины красной.
А запах стожка из сенца лугового с последним я вздохом с собой заберу.
И души всех трав, что в стоге том лежали с моею душою отправятся в путь.
В последний иль новый о том не гадаю, ведь знаю я точно, что вместе со мной.
Трава луговая, цветок полевой колокольчик, душится лесная.
Пройдут по погосту к могиле сырой и здесь у последней черты гробовой.
Все души становятся равны бедняк и богач, судья и палач.
Христианин, мусульманин, буддист и иудей, все равные между собою.
Вдруг дробь барабана, то комья земли меня засыпать начали.
И с каждым ударом всё толще земля, всё дальше от вас отдаляюся я.
Последний ком готов мой дом, померкли все звуки живые.
Вокруг сплошная темнота и гробовая тишина и мысли внеземные.
Могильный свой холмик полоть запрещу,
пускай зарастает сырая земля крапивою да лебедою.
Мой крестик могильный обнимет трава, как будто бы я,
сам своею рукой, сквозь крестик до них прикоснулся.
А в день поминовенья в день сороковой, могилку укроет опавшей листвой.
То слезы природы скорбят надомной, опавши листья природы родной.
Последний листочек с берёзки сорвет, последней слезинкою лист упадёт.
Душа закружится, как падущий лист листвой шелохнется и взмоется ввысь.
И больше не плачьте некто надомной, душа моя в небе, где вечный покой.
Здесь небо лазурью сияет всегда и день не сменяет здесь ночь никогда.
А купол небесный как будто венец начищиным золотом светит нам здесь.
И свет его яркий не слепит глаза, то свет благодатный он греет сердца.
Здесь райски пущи, а в самой гуще, меж речкой молочной и виной.
Хрустальный чертог на олимпе стоит, на троне златом, что седалищем истины кличут.
Восседает Отец наш небесный всеобщий господь, гончар молодец.
И двацатьчетыре лика святых денно и нощно.
славу и почесть гончару воздают и алилуя при этом поют.
А из престола владыки небес громы гремят и молнии блещут.
Он крутит баз устали свой круг гончара на круге гончарном вселенная вся.
И как на ладони пред ним всё и вся, игольное ушко подстать верблюда.
И все что на круге гончарном лежит от ока его ничего не сокрыть.
Без воли его муравей не чихнёт и волос не с чьей головы не падёт.
Теперь же я знаю, какой наш господь за гранью смертельного круга.
Он тот, кто сотворил опору под ногами и синий океан над нашими челами.
О каждой вещи сущий, господь наш вездесущей,
Он в каждом из нас в каждом сердце он есть, господь всепрощающ все любящий он.
А разум его не имеет придела, искусство лепить не имеет границ.
В мгновение ока на круге вселенном слепил море звёзд без числа и границ.
Душа моя в небе, а что на земле с могилкою стало моею.
Погост деревенский в сосновом лесу, богатых надгробий здесь нету.
Трескучие морозы деревья, в седине, мерцающие звёзды в холодной вышине.
То вьюга разозлится, колючий снег метёт, то вдруг угомонится, безмолвие найдет.
И лишь большие хлопья бесшумно и легко, ложатся на могилку что вьюгой замело.
Зимою мой крестик укроют снега, весною дожди умоют.
Он в скорости станет таким же, как я простою землёй сырою.
И лет через сто, а может и больше, одинокий странник,
в пыли придорожной мой прах сапогом растоптает.
А тело моё давно уже прах пылинками в космосе шает.
Душа же напротив светла и чиста вне времени прибывает.